И даже бомж, сидящий на скамейке, с бородой,
С застывшим взглядом. ПОЛНЫМ полусонной драмы,
Овеянный портвейновой нирваной,
Стремится обрести в себе покой...
Его сердце, почти неживое, этой жизнью пробито...
Лицо философа - Диогена глубокой печалью испито