На исходе дня ничего не согревает тебя так, как возможность быть с теми, чьё тепло откликается на твоё.
И когда руки зарываются в волосах наклонившейся к тебе головы.
И когда горячий чай с зефиром разливается по чашкам под добрый фильм и хохот.
И когда всё лучшее оказывается на удивление простым и доступным, а не тем, что надо выстрадать, или выпросить.
Пусть нежный вечер обнимет каждого, друзья мои. Остановитесь для счастливых минут...
Благодарю
Впустить человека. Страшно.
Нам так страшно сделать это, помня свою вчерашнюю побитость.
Нам страшно повернуть ключ, который уже заржавел, чтобы открыть скрипящие от старой сухости двери в недоверчивую душу.
С чего ей верить, если били?
Наотмашь, при полном доверии.
Все, что были биты, как правило, не защищались.
Не знали, что надо.
Думали, что одно доверие трафаретом ложится на другое. И вдруг - нет. Впустить человека.
Он не ломится, не стучится громко, не пинает ногой калитку.
Ему тоже страшно, потому что и он был побит.
Но идёт уже спасительное тепло, которому тоже поначалу не веришь.
И смотришь в глаза, в которых нерастаявшая грусть граничит с ясным небом надежды.
На тебя надежды.
И ты замираешь.
Стыдишь себя, потому что не слишком молод, не слишком красив, не слишком благополучен.
И поломанность твоя, чёрт её дери.
И опыт, которого лучше бы не было.
И темень непролазная внутри.
И срывает иногда до ломки, когда только отползти в дальний угол, и никуда оттуда не рыпаться. Но хочется.
Потому что те нити, которым дано протянуться, протянутся. И ты впускаешь.
Отменяешь страх. Не сканируешь.
Не сажаешь на детектор своего недоверия.
Не устраиваешь проверок. Ты дышишь.
Ты кутаешься в него, как в главное убежище.
Ты врастаешь каждой клеточкой.
Ты плюёшь на весь свой разгромный опыт боли, и не боишься новой.
И плевать на то, сколько это продлится.
Ты же дышишь.
Ты пока ещё не знаешь, что впустить - это дышать. Это синхронно дышать даже на разных континентах. Так впусти...
