Ничего в ней нет такого,
просто сердце задохнулось,
месяц светится подковой,
чтобы тени не споткнулись.
И с лица не пить, а плакать,
да поить собой с ладони
там, где устричная мякоть
между шелковых агоний.
Ничего в ней нет, амиго,
кроме песен океана,
и ни берега, ни брига
за барханами тумана.
Ничего... Слова пустые
затерялись в свете лунном,
лишь цветут на дне пустыни
розы каменные в дюнах.