Голгофа

Их не насытишь Моими Страстями,
Мечут проклятия, как ураган.
Руки и ноги пронзили гвоздями
Во угожденье спесивым врагам.

Ужас – и боль в развороченных жилах,
В горле дыханья осталось на вздох.
Я выносить это больше не в силах,
Так помоги же Мне, Праведный Бог!

Не перестанут они изгаляться,
Не продлевай наслажденье врагу.
Больше немыслимой мукой терзаться
Я не могу. Даже Я не могу!

Осатаневших от собственных правил
Останови всемогущей рукой!
БОЖЕ! ЗАЧЕМ ТЫ МЕНЯ ЗДЕСЬ ОСТАВИЛ
В жертву безудержной злобе людской?

Кровь, всюду кровь. Ядовито и сочно
Вторит толпе Мой сосед-пустослов.
Чёрствые души до ада порочны,
И не спасутся из вражьих оков.

Но и таких Я простил, умирая:
Не понимают они, что творят.
Ныне врата отверзаются рая
Тем, чьи сердца состраданьем горят.

Вечным крестом теперь станет дорога,
И в перекрестье – Спаситель людей.
Ныне приблизилось Царствие Бога
К братьям, испившим из чаши Моей.

Их не насытишь Моими Страстями,
Мечут проклятия, как ураган.
Руки и ноги пронзили гвоздями
Во угожденье спесивым врагам.

Ужас – и боль в развороченных жилах,
В горле дыханья осталось на вздох.
Я выносить это больше не в силах,
Так помоги же Мне, Праведный Бог!

Не перестанут они изгаляться,
Не продлевай наслажденье врагу.
Больше немыслимой мукой терзаться
Я не могу. Даже Я не могу!

Осатаневших от собственных правил
Останови всемогущей рукой!
БОЖЕ! ЗАЧЕМ ТЫ МЕНЯ ЗДЕСЬ ОСТАВИЛ
В жертву безудержной злобе людской?

Кровь, всюду кровь. Ядовито и сочно
Вторит толпе Мой сосед-пустослов.
Чёрствые души до ада порочны,
И не спасутся из вражьих оков.

Но и таких Я простил, умирая:
Не понимают они, что творят.
Ныне врата отверзаются рая
Тем, чьи сердца состраданьем горят.

Вечным крестом теперь станет дорога,
И в перекрестье – Спаситель людей.
Ныне приблизилось Царствие Бога

Голгофа

Их не насытишь Моими Страстями,
Мечут проклятия, как ураган.
Руки и ноги пронзили гвоздями
Во угожденье спесивым врагам.

Ужас – и боль в развороченных жилах,
В горле дыханья осталось на вздох.
Я выносить это больше не в силах,
Так помоги же Мне, Праведный Бог!

Не перестанут они изгаляться,
Не продлевай наслажденье врагу.
Больше немыслимой мукой терзаться
Я не могу. Даже Я не могу!

Осатаневших от собственных правил
Останови всемогущей рукой!
БОЖЕ! ЗАЧЕМ ТЫ МЕНЯ ЗДЕСЬ ОСТАВИЛ
В жертву безудержной злобе людской?

Кровь, всюду кровь. Ядовито и сочно
Вторит толпе Мой сосед-пустослов.
Чёрствые души до ада порочны,
И не спасутся из вражьих оков.

Но и таких Я простил, умирая:
Не понимают они, что творят.
Ныне врата отверзаются рая
Тем, чьи сердца состраданьем горят.

Вечным крестом теперь станет дорога,
И в перекрестье – Спаситель людей.
Ныне приблизилось Царствие Бога
К братьям, испившим из чаши Моей.

Голгофа

Их не насытишь Моими Страстями,
Мечут проклятия, как ураган.
Руки и ноги пронзили гвоздями
Во угожденье спесивым врагам.

Ужас – и боль в развороченных жилах,
В горле дыханья осталось на вздох.
Я выносить это больше не в силах,
Так помоги же Мне, Праведный Бог!

Не перестанут они изгаляться,
Не продлевай наслажденье врагу.
Больше немыслимой мукой терзаться
Я не могу. Даже Я не могу!

Осатаневших от собственных правил
Останови всемогущей рукой!
БОЖЕ! ЗАЧЕМ ТЫ МЕНЯ ЗДЕСЬ ОСТАВИЛ
В жертву безудержной злобе людской?

Кровь, всюду кровь. Ядовито и сочно
Вторит толпе Мой сосед-пустослов.
Чёрствые души до ада порочны,
И не спасутся из вражьих оков.

Но и таких Я простил, умирая:
Не понимают они, что творят.
Ныне врата отверзаются рая
Тем, чьи сердца состраданьем горят.

Вечным крестом теперь станет дорога,
И в перекрестье – Спаситель людей.
Ныне приблизилось Царствие Бога
К братьям, испившим из чаши Моей.

Это Ваши стихи?

Да. Это мои стихи.

Слава Богу за Ваш талант

Слава Богу! Ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь.

Aмэн